В светлые майские дни, когда поются пасхальные песнопения и торжественно празднуется годовщина окончания Второй мировой войны, вспоминаются и другие события…

Те из русских, которым захотелось тогда побеседовать с русскими солдатами или которые просто не уклонились от встречи с переодетыми агентами СМЕРШа, тяжело поплатились за это. Их, конечно, нельзя было арестовать, но их просто, например, пригласили на прогулку на десять минут, которые потом обернулись в десять лет. Многие из пострадавших уже не дожили до того времени, когда стало возможным называть вещи своими именами или хотя бы переписываться с семьей. Подобную информацию по этой теме можно найти в трудах Владимира Быстрова, сформировавшего общество «Они были первыми». От меня организатору общества и его сотрудникам несколько слов:

Да, точно они были первыми —
Коварнее, чем на войне,
Искусно плененными жертвами
В ставшей их домом стране.

Так просто, без слова разлуки,
Исчезли они без следа,
Оставив нам горькие муки
На полные скорби года.

«Без вести пропавшими» стали
Они в документах сухих.
Но тем, кто о них не молчали,
Спасибо от нас и за них.

И в этом году будут вспоминаться эти трагические события, а именно: 13 мая в 11 часов на кладбище перед Успенской церковью, а в 15 часов перед Профессорским домом и в церкви Святителя Николая.

В свое время нижнее помещение Профессорского дома являлось культурным центром, часто служило аудиторией Русского Свободного Университета, и местом, где тем же университетом проводились курсы для детей, в том числе, и для младшего возраста. В 1945 году здесь приютилась и Николаевская церковь, так как в храм Святого Николая на Староместской площади уже нельзя было вернуться.

Впоследствии, после насильственного выселения многих русских жильцов Профессорского дома, положение стало изменяться к худшему и, наконец, дошло до того, что церковь была изгнана из дома его новыми владельцами, хотя дом был построен с согласия правительства для русских профессоров Чешско-русским кооперативом. Представитель владельцев этого дома теперь угрожает судом, если церковь не возьмет на себя обязательства обеспечить и частью оплатить оборудование специального входа с улицы в церковь и если приход не напишет о том, чтобы с дома, являющегося историческим памятником, была снята государственная охрана.

Мое первое личное воспоминание о церкви в хорошо знакомом с детства помещении связано с молебном за тех, о ком вообще ничего не было известно, кроме того, что их увели. Плакали все: и молящиеся, и служивший отец протоиерей Михаил Васнецов, сын художника В. М. Васнецова. Его сына тоже увезли. Отец Михаил виделся с сыном в 1957 году, как и я с моим отцом. После того Виктор Михайлович Васнецов еще несколько раз приезжал в Прагу, был и на похоронах отца. Не всем было, к сожалению, дано встретиться со своими близкими.

Елена Ивановна Мусатова, член приходского совета храма святителя Николая