В публикуемом отрывке из книги «Духовность как путь исцеления» автор, иерей Олег Махнев, рассуждает о взаимосвязи болезней души и тела, а также о роли Церкви во врачевании недугов (начало — в предыдущих номерах журнала «Голос Православия»). 

Причины телесной хворобы надо искать, прежде всего, в духовной жизни человека, исходя из общих условий и отклонений, ведущих к падению. Но если задуматься в более широком смысле, то есть о вере и христианстве вообще, то приходишь к выводу, что православие во всем своем разнообразии таинств, мистерическом смысле и миссии в мире — это не что иное, как медицинская наука, лечебница. В этом случае исцеление рассматривается в более широком смысле, эсхатологическом и сотериологическом.

В чем, собственно говоря, сила христианства, на какой базе оно поставлено и чем отличается от философских учений, возникающих с упрямым постоянством в разные исторические периоды?

Философское учение, по своей сущности, не что иное, как игра ума, уводящая человека к каким угодно умозаключениям в зависимости от интеллектуальных способностей каждого. Если с этим учением, построенном на рассуждении, соглашаются несколько «философов» или «одаренных и просвещенных», то такое учение приобретает силу в людском обществе и начинает распространяться по миру.

С течением времени, как правило, такие учения мутируют и преобразуются еще во что-то новое и «совершенное», чем-то напоминая вирус. Хотя бывают и более банальные случаи, когда люди, движимые тщеславием, и зачастую без достаточного образования, начинают упорно провозглашать что-то новое, до тех пор, пока «реклама» не сделает свое дело и в это кто-нибудь не начнет серьезно верить. Для этого таким индивидуумам не надо стряпать что-то свеженькое, а достаточно сделать сэндвич из нескольких философских систем.

Иногда доходит до уверений, что только они правильно толкуют святую Библию, а все остальные ошибаются. Удивительно, что люди в такое верят, не учитывая того, что кроме Священного Писания, существует Священное Предание, и в святоотеческом учении истолкованы даже и трудные для понимания места из Писания. При этом не надо забывать, что святые, давая разъяснения и толкования, были ведены Святым Духом, о чем свидетельствует не только духоносная речь, но и нетленные мощи угодников Божьих.

В греческом монастыре святого Никодима Святогорца послушник Илья рассказал мне такую историю на эту тему: «Пришла к старцу Н. одна женщина и сказала, что она видела ангела, который сообщил ей, что она „избранная“, на ней благоволение Божие, и ангел даже поклонился ей. Придя к настоятелю монастыря, она хотела добиться подтверждения своей избранности, а о своем видении она говорила очень уверенно. Старец (геронда) поговорил с ней и в конце разговора сказал, что она изменяет своему законному мужу, имела аборт и что-то еще совершила, не совместимое с нашим вероисповеданием. Она была шокирована сказанным и с поспешностью ушла. Как потом выяснилось, все сказанное о ней оказалось правдой. Молодые монахи, узнав об этой истории, с удивлением спросили старца, почему он так ответил и по какой причине не поверил ей? Старец собрал вокруг себя всех монахов, чтобы и они из сказанного почерпнули какой-то опыт, и сказал, что человек должен сильно нагрешить и отойти от Бога, чтобы демоны получили такую власть и силу над ним, что позволили себе явиться в виде ангела, реально предстать и соблазнять, а для пущего издевательства над падшей душей еще и поклониться ей. Далеко не каждый святой и угодник Божий сподобился видеть что-либо подобное, и уж, в любом случае, ему ангел бы не кланялся и не хвалил. Опыт и какое-то внутреннее чувство подсказало старцу наиболее вероятные места грехопадения этой женщины, которые он и высказал ей. Наверное, она все-таки от сказанного опомнилась и покаялась, так как ее больше с этими историями уже никто не слышал».

Некоторые истории об основателях религиозных школ и направлений во многом напоминают этот случай, когда людям, не имеющим достаточного духовного опыта и дара духовного рассуждения, внушалось, что они пророки и великие учителя.

Не буду больше занимать внимание тем, что выходит из возвеличивания и глубокоумствования людей о том, к чему подталкивает философия и сформировавшиеся на ее основе учения, а перейду, наконец, к тому, что нам, творениям Божьим, дано как надприродное, что человеческой логикой мы и не в состоянии как следует понять и осмыслить.

Христианство не возникло как плод человеческой мысли, а это откровение Самого Бога, имеющего Свой план заботы о нас. В Его план включены как период Ветхого Завета, являющийся подготовкой к принятию Богочеловека и, вместе с Ним, Закона любви — Нового Завета, так и историю возникновения Церкви Христовой, которая от дня Пятидесятницы ведет постоянную миссию и проповедь Благой Вести в мире.

Православие нельзя представить себе как механическое, ритуальное действие и выполнение каких-то обрядов. Все святые тайны нашей Матери Церкви неразрывно связаны с моментами и эпизодами из земной жизни втеленного Бога, то есть с реальным воспоминанием и участием. Живое и натуральное нас отделяет от «религий» и философии.

Вот что пишет на эту тему протоиерей Александр Шмеман: «В Евангельском рассказе о встрече с самарянкой у колодца Иакова, Христос не оставляет по этому поводу никаких сомнений. „Господи, — говорит Ему женщина, — вижу, что Ты пророк. Отцы наши поклонялись на этой горе, а вы говорите, что место, где должно поклоняться, находится в Иерусалиме“. Спаситель говорит ей: „Поверь, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе“ /Иоанн 4, 19-23/. Самарянка задала вопрос о культе, то есть о религии, а Иисус, отвечая ей, коренным образом изменил сам вопрос. Нигде в Новом Завете христианство не явлено нам, как культ или религия. Ибо религия нужна там, где существует непроходимая преграда между Богом и человеком. Но Богочеловек Иисус Христос разрушил эту стену, ибо возвратил и даровал нам не новую религию, а новую жизнь».

При попытках вникнуть, что произошло после грехопадения и нераскаяния первых людей Адама и Евы, становится понятно, что нарушилась связь с нашим Творцом и, как следствие этого, человек должен был вернуть утраченные позиции и примириться с Господом.

Закон Божий так описывает этот момент: «Адам и Ева согрешили. Кто согрешил, не может уже быть с Богом, потому что в нем живет зло. Вот почему добрый Бог не мог простить их. Нужно было не только простить, но снова совершенно изменить человека, избавить его от власти диавола, греха и смерти, чтобы человек мог снова придти в рай. Для этого и приходил на землю наш Спаситель Господь Иисус Христос».

Без сомнения, с момента изгнания из рая первых людей, Господь как бы открывает для нас временный простор, дающий возможность людям очиститься, работая над собой, любя Создателя и весь свет, частью которого мы являемся. А уж тем, кто любил свой земной дом, на небе приуготовлен Небесный Иерусалим.

Апостол Иоанн, особо любимый Иисусом, так описывает нашу вотчину небесную: «И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего»; «И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога»; «И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия освятила его, и светильник его — Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его…» /Откров. гл. 21, 2;10;23;24/.

Апостол Павел также с любовью пишет: «А вышний Иерусалим свободен: он матерь всем нам», или «наше же жительство — на небесах…» /Гал.4, 26; Фил.3, 20/.

Как говорят материалисты, «рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше», и те самые материалисты часто приобретают паспорт какого-нибудь экономически развитого государства, например, Америки, но не задумываются над тем, что есть неописуемо великолепное государство, которое не попадает под временные границы нашего жития, оно нетленно и вечно. Поэтому каждый верующий знает это и стремится получить заветный паспорт и гражданство как раз этого государства. Но тут уже расценки другие, это уже сокровища духовные, которые даются труднее, но и цель выше. Как-то жалко становится тех, кто неправедно собирает, надеясь только на богатства земные, лишая себя вечного.

Однажды Н. А. Мотовилов, богатый помещик, исцеленный от неизлечимой болезни ног святым Серафимом Саровским, спросил его, в чем смысл и цель нашей христианской жизни. На что великий старец ответил: «Стяжевайте благодать Святого Духа и всеми другими Христа ради добродетелями, торгуйте ими духовно, торгуйте теми из них, которые вам больший прибыток дают. Собирайте капитал благодатных избытков благодати Божией, кладите их в ломбард вечный Божий из процентов невещественных, в рубли духовные. Примерно: дает вам более благодати Божией молитва и бдение, бдитесь и молитесь; много дает Духа Божьего пост, поститесь; более дает милостыня — милостыню творите».

Кто же нам помогает идти правильным путем к заветному Царствию Небесному, кто помогает нам стяжать и приобретать дары Духа Святого, сокровище нетленное, кто наша Матерь любвеобильная, открывающая духовные наши очи и исцеляющая? А в конечном итоге — врачебница душ и телес? Церковь Христова, берущая свое начало от дня Пятидесятницы, когда Дух Святой сошел на апостолов и они пошли проповедовать, распространяя Благую весть. Эта благодатная и исцеляющая миссия Церкви идет и расширяется непрерывно, пока существуют границы времени, духовной динамикой окрыляя людей для жизни вечной, той, которая была в раю.

Когда священник святит воду, то она приобретает свойства нетления, свойства из категории вечного, райского. Поэтому многие христиане по утрам пьют святую воду, не по какой-то закоренелой традиции, а как раз начиная свой день с воспоминания о жизни в раю и тоски по ней.

Греческий митрополит Иерофей (Влахос) пишет: «Духовная жизнь — это динамический процесс. Она начинается с крещения, которое есть очищение образа Божия, и продолжается в подвижнической жизни, направленной к достижению подобия Богу, то есть общения с Богом… Цель христианства — достичь блаженного состояния обожения. Обожение и подобие Божие отождествляются между собою. Но, чтобы достичь этого подобия и созерцания Бога и чтобы само это созерцание оказалось для нас не „огнем поедающим“, но животворящим светом, от человека предварительно требуется очищение. Это-то очищение и исцеление является делом Церкви. Если же христианин принимает участие в обрядах, не подвергаясь животворящему очищению, хотя сами внешние проявления культа имеют целью именно очищение человека, он не живет в Церкви по-настоящему. Христианство без очищения — это утопия. Итак, говорить о религии (благочестии) мы можем только очищаясь и, главное, стремясь к своему исцелению, что согласно со словами Иакова, брата Божия: „Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие. Чистое и непорочное благочестие перед Богом и Отцем есть то, чтобы призревать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира“ /Иаков 1, 26-27/. Из этого места хорошо видно, что благочестивым является тот, кто обуздывает язык и не обманывает свое сердце, но очищает его от внутренней скверны, и что религия — это не только проявление заботы о страдающих, но, главным образом, хранение себя в чистоте от мирских дел».

Далее митрополит разъясняет Иисусову притчу: «Господь явил нам несколько истин в притче о добром самарянине. Этот последний, увидев человека, попавшего в руки разбойников, которые избили его и оставили полуживым, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем /Лука 10, 33-34/. Христос исцелил израненного человека и привел его в гостиницу, то есть в больницу, которою является Церковь. Христос изображен здесь как врач, исцеляющий немощи человека, а Церковь как больница.

Очень характерно, что святитель Иоанн Златоуст, разбирая эту притчу, обращает внимание на те же истины, которые мы только что подчеркнули. Человек спустился „из небесного жительства в жилище диавольского обмана“ и „попадается разбойникам, то есть к диаволу и его сопративным силам“. Раны, которым он подвергся — это различные грехи. Как говорит Давид: „Воссмердиша и согниша раны моя от лица безумия моего“ /Пс.37, 6/. Ведь всякий грех создает рану и увечье.

Самарянин — это сам Христос, Который сошел с небес, что бы исцелить израненного человека. Он возлил на раны масло и вино, поскольку, „сочетав Святой Дух со Своею кровью, оживотворил человека“. Согласно же другому толкованию, „Он приносит масло, то есть утешительную речь, и возливает
целительное вино — учение, собирающее рассеянный ум“. Он посадил его на собственного осла, то есть, „приняв плоть на плечи Своего божества, вознес ее к Отцу на небеса“.

Затем добрый самарянин Христос, привел человека „в великую, чудесную и просторную гостиницу, в сию соборную Церковь“. Он отдал его содержателю гостиницы, то есть апостолу Павлу, поскольку Павел говорит архиереям, учителям и служителям каждой из церквей: “Заботься о людях из числа язычников, которых вручила тебе Церковь. Поскольку люди, израненные грехами, немощны, исцели их, наложив пластырь, то есть пророческие глаголы и евангельские поучения, вылечи с помощью наставлений и утешений Ветхого и Нового Завета“….

Из этого толкования Иоанна Златоуста ясно видно, что Церковь есть врачебница, которая исцеляет больных от греха, а епископы и священники, подобно апостолу Павлу, являются врачевателями народа Божия.

Эти истины явствуют и из многих других мест Нового Завета. Господь сказал, что не здоровые имеют нужду во враче, но больные /Матф.9, 12/.

К тому же Христос, будучи Врачом душ и телес, исцелял всякую немощь души и тела: „И ходил… исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях… и приводили к Нему всех немощных, одержимых различными болезнями и припадками, и бесноватых, и лунатиков, и расслабленных, и Он исцелял их“ /Матф.4, 23-24/.

Итак, дело Церкви — врачевание. Она стремится исцелить болезни, прежде всего, душевные, которые мучают людей…».